Бывает так, что какая ты ни есть умная и хорошая, а на кавалеров не везет, хоть стой, хоть падай. Вот увсех сестриц, как положено, юноши пылкие со взорами горящими, стихи читающие, да что там стихи, даже и на драмы с полными трагедиями на выходе способные, разве что у сестрички Τερψιχόρᾱ все больше геи, но они, во всяком случае, лучше всякой подружки, потому что все-все понимают, да за Οὐρανία увиваются, в основном, ботаники, однако все ж таки, хоть и в очках, а с перспективой, - и только у тихони Κλειώ в этом смысле вечная проблема. Хорошо еще, если парень просто сухарь и зануда, рядом с которым и сама в мумию превращаешься, а в основном сплошь уроды, только тем и озабоченные, в какую позу на сей раз поставить, если не сдающие в аренду на трассе, да и вообще видящие в тебе только безотказную прислугу. 98 лет назад, если старухи Мойры, пожалев бедолагу, приоткрыли ей за вечерним самоваром тайну связанного ими в тот день узелка, у бедной девочки был повод мчаться домой и наводить марафет по полной. Времени оставалось всего ничего, каких-нибудь двадцать-тридцать лет. 1 октября 1912 года от Р.Х. в семье поэта Николая Гумилева и милой одесской хохлушки Гани Горенко, тоже писавшей стихи, но - стыд и позор - не на рiдной мовi а на поганом москальском дiялектовi, родился сын, в скором-скором по олимпийским меркам будущем ставший одним из немногих в долгой-долгой жизнги Κλειώ, с первой встречи и до последнего вздоха видевших её такой, какова она есть - прелестной и неповторимо умной Дамой, достойной преданного служения и непреходящего восторга...
